Неизлечимые (Аверченко). 1910 год
Неизлечимые (Аверченко). 1910 год
Недавно в комментариях вспомнили. Хороший случай перечитать рассказ.
***
Спрос на порнографическую литературу упал.
Публика начинает интересоваться
сочинениями по истории и естествознанию.
(Книжн. известия)
Писатель Кукушкин вошёл, весёлый, радостный, к издателю Залежалову и, усмехнувшись, ткнул его игриво кулаком в бок.
— В чём дело?
— Вещь!
— Которая?
— Ага! Разгорелись глазки? Вот тут у меня лежит в кармане. Если будете паинькой в рассуждении аванса — так и быть, отдам!
Издатель нахмурил брови.
— Повесть?
— Она. Ха-ха! То есть такую машину закрутил, такую, что небо содрогнётся! Вот вам наудачу две-три выдержки.
Писатель развернул рукопись.
— «…Темная мрачная шахта поглотила их. При свете лампочки была видна полная волнующаяся грудь Лидии и её упругие бёдра, на которые Гремин смотрел жадным взглядом. Не помня себя, он судорожно прижал её к груди, и всё заверте…»
— Ещё-что? — сухо спросил издатель.
— Ещё я такую штучку вывернул: «Дирижабль плавно взмахнул крыльями и взлетел… На руле сидел Маевич и жадным взором смотрел на Лидию, полная грудь которой волновалась и упругие выпуклые бёдра дразнили своей близостью. Не помня себя, Маевич бросил руль, остановил пружину, прижал её к груди, и всё заверте…»
— Ещё что? — спросил издатель так сухо, что писатель Кукушкин в ужасе и смятении посмотрел на него и опустил глаза.
— А… ещё… вот… Зззаб… бавно! «Линевич и Лидия, стеснённые тяжестью
водолазных костюмов, жадно смотрели друг на друга сквозь круглые стеклянные окошечки в головных шлемах… Над их головами шмыгали пароходы и броненосцы, но они не чувствовали этого. Сквозь неуклюжую, мешковатую одежду водолаза Линевич угадывал полную волнующуюся грудь Лидии и её упругие выпуклые бёдра. Не помня себя, Линевич взмахнул в воде руками, бросился к Лидии, и всё заверте…»
— Не надо, — сказал издатель.
— Что не надо? — вздрогнул писатель Кукушкин.
— Не надо. Идите, идите с Богом.
— В-вам… не нравится? У… у меня другие места есть… Внучёк увидел бабушку в купальне… А она ещё была молодая…
— Ладно, ладно. Знаем! Не помня себя, он бросился к ней, схватил её в объятия, и всё заверте…
— Откуда вы узнали? — ахнул, удивившись, писатель Кукушкин. — Действительно, так и есть у меня.
— Штука нехитрая. Младенец догадается! Теперь это, брат Кукушкин, уже не читается. Ау! Ищи, брат Кукушкин, новых путей.
Писатель Кукушкин с отчаянием в глазах почесал затылок и огляделся:
— А где тут у вас корзина?
— Вот она, — указал издатель.
Писатель Кукушкин бросил свою рукопись в корзину, вытер носовым платком мокрое лицо и лаконично спросил:
— О чём нужно?
— Первее всего теперь читается естествознание и исторические книги. Пиши, брат Кукушкин, что-нибудь там о боярах, о жизни мух разных…
— А аванс дадите?
— Под боярина дам. Под муху дам. А под упругие бёдра не дам! И под «всё завертелось» не дам!!!
— Давайте под муху, — вздохнул писатель Кукушкин.
Через неделю издатель Залежалов получил две рукописи. Были они такие:
I. Боярская проруха
Боярышня Лидия, сидя в своем тереме старинной архитектуры, решила ложиться спать. Сняв с высокой волнующейся груди кокошник, она стала стягивать с красивой полной ноги сарафан, но в это время распахнулась старинная дверь и вошёл молодой князь Курбский.
Затуманенным взором, молча, смотрел он на высокую волнующуюся грудь девушки и её упругие выпуклые бёдра.
— Ой, ты, гой, еси! — воскликнул он на старинном языке того времени.
— Ой, ты, гой, еси, исполать тебе, добрый молодец! — воскликнула боярышня, падая князю на грудь, и — всё заверте…
II. Мухи и их привычки. ОЧЕРКИ ИЗ ЖИЗНИ НАСЕКОМЫХ
Небольшая стройная муха с высокой грудью и упругими бёдрами ползла по откосу запыленного окна.
Звали её по-мушиному — Лидия.
Из-за угла вылетела большая чёрная муха, села против первой и с еле сдерживаемым порывом страсти стала потирать над головой стройными мускулистыми лапками. Высокая волнующаяся грудь Лидии ударила в голову чёрной мухи чем-то пьянящим… Простёрши лапки, она крепко прижала Лидию к своей груди, и всё заверте…
из комментариев:
**Открытка забавная. (Надпись, если кто не понимает: «За право и цивилизацию. До последнего солдата, до последнего корабля. И за нами останется последнее слово».
**справа франция во фригийском колпаке, по центру россия в кокошнике
слева же англия… в шлеме нептуна ?
это просто надо было тоже наделить чем то англию, чтоб не выделялась или реально была такая ассоциация «англия — шлем нептуна» ?
(уточню — не «англия — владычица морей», а головной убор такой ещё где то мелькает ?)
**Ну да, ну да… Опережающая сатира. Порнографии не было, а вот фельетоны на порнографов были. И презабавные! Ухохотаться можно. На случай — вдруг порнография откуда-нибудь появится. А фельетон уже есть!
Аверченко такой аверченко...
**За порнографа проходил Арцыбашев. Иное восприятие.
**Ну да, Арцыбашев, Каменский, Анна Марр… Ещё пара имён, и всё.Только это всё никакая не порнография. И даже не эротика, а «дискуссионные романы». Очень смешно, когда Аверченко или, там, Саша Чорный сатирически бичуют эту идеологическую литературу за «порнографизм» и «приапизм». Поневоле спрашиваешь себя, что творилось в головах этих сатириков-юмористов, какие демоны разгулявшегося воображения их мучили по ночам.
**До хрена порнографии было — тот же Фёдор Сологуб, тот же Максимушка Сладкий и «подмаксимовики», тот же Арцыбашев.
Интересное подметила: «подражаете самому обыкновенному Аверченке», — и действительно, в юморе Булгакова и его южных коллег по «Гудку» много общего с «сатириконцами»
**у Аверченко есть произведение очень актуальное-«Витязи», хохотал
**И «Крыса на подносе», которая сюда так и просится.
**А я бы Тэффи еще добавил.
**Кстати, у Аверченко есть рассказ о том, как он в Америке присутствовал на выступлении «ветерана борьбы за права крепостных в России». «Судя по его рассказу, освобождение крестьян заключалось в войне губернии Полтавской с Екатеринославской».
отсюда: shakko-kitsune.livejournal.com/1107607.html?thread=18006679#t18006679
