Все правители – демократическое, да и вообще всякое – во все века клянутся, что цель их правления – благо народа. При каждых выборах депутаты соревнуются, кто более полно это самое благо выразил. Отсюда пошла наша советская традиция «наказов избирателей», сейчас всякие там «платформы», «программы» — и всё там о благе народа.

А в чём оно состоит – это благо? Кто его определяет?

В основе, в фундаменте демократии лежит мысль: народ сам знает, в чём состоит его благо. Вроде понятно, даже очевидно: каждый знает, что ему хорошо, а что плохо. А раз каждый знает, значит и народ в целом соображает, что ему хорошо. Что большинство полагает благом, то и есть благо народа. Более тонкие и углублённые политические мыслители и знатоки демократии добавляют, что и интересы меньшинства (или меньшинств) тоже надобно учитывать. И вообще задача благоучреждённого правления – учесть все, какие ни есть, интересы и пожелания трудящихся, уравновесить их и выдать некий результирующий вектор, составленный из мириад представлений о благе. Вот тогда наступит земной рай и неземное блаженство. Вопрос лишь в том, что достичь этого дивного состояния чрезвычайно трудно, но ежели достичь – вот это и будет общественный идеал: править так, как хочет народ. И лучше этого ничего на свете не изобретено.

Это настолько глубоко въевшаяся идея, что она даже не обсуждается. А напрасно.
Если обсудить, вскрывается много интересного.

Благо отдельных людей вовсе не всегда состоит в том, что им нравится и хочется. Ровно то же самое относится к народу в целом. Более того: благо как людей, так и народов почти всегда состоит в том, чего им совсем даже не хочется. Это неприятно, но факт.

Всякий, кто воспитывал детей знает: они (в массе) хотят глядеть мультики и есть мороженое. Но мы заставляем их есть суп и решать примеры. Потому что именно в этом состоит их благо. Но родители всё-таки обладают диктаторскими полномочиями: могут выключить мультики, не дать мороженого. А теперь вообразите: сами дети демократически решают, что им делать. Как вы думаете, что они решат? И какого родителя себе выберут: который задачки или который мультики? Вот-вот…

Ровно с таким же вы выбором сталкивается правитель. Вообразим идеального правителя – всецело поглощённого заботой о благе страны и при этом знающего, что делать. Если он в самом деле начнёт делать то, что составляет БЛАГО – недолго он просидит при демократическом образе правления.

Интересно, что обруганная на все лады советская власть старалась править исходя из идеи блага. Блага народа как целого, блага страны. Я не говорю, что она всегда правильно понимала и осуществляла это благо (очень часто она действовала с изяществом слона в посудной лавке), но в базисе, в фундаменте лежало представление: цель правления есть благо. И его так-сяк пытались достичь.

Вся возня Перестройки, всё это «демократическое движение», все эти многотысячные митинги, страстно поддержанные народом (да, да, дорогие товарищи, Перестройка пользовалась огромной, поистине всенародной поддержкой!) – всё это было бунтом народных желаний против народного блага. Бунтом притязательных вожделений: «хочу» против «надо» и «можно».

Мы впопыхах как-то не заметили, что наша капиталистическая революция, развалив народное хозяйство и доведя инфраструктуру до точки, вполне даже удовлетворила эти притязательные вожделения.

А что?

Хотели ездить за границу – теперь объездись, турбюро на каждом шагу.

Хотели свободы самовыражения – самовыражайся сколько влезет. Отвергают тебя СМИ – пиши в интернете. Не умеешь – пиши «каменты»; некоторые на этом даже, говорят, карьеру делают.

Проклятую прописку, попирающую важнейшую свободу – свободу передвижения и выбора места жительства – отменили. Ну и что, что все сбежались в столицу, а провинция оголена, но ведь хотели-то именно этого!

Ну и так по мелочи. В институт, например, можно поступить на раз: никаких тебе экзаменационных треволнений – заплатил и порядок. И специальности всё лёгкие, гуманитарные – не об этом разве мечталось?

Хотели читать не нудные производственные романы или унылую совковую публицистику, а занятные детективы и слезливые романы – вот они тебе, целыми полками в любой книжной лавке стоят. По ТВ не про то, как задули какую-нибудь нудную домну или сколько засыпали в закрома Родины, а всё интересное: про звёзд, про секс, ну, сами знаете.

В армии служить не хотели – так сегодня приличные люди и не служат, а служат нищебродские лохи и убогие лузеры. И дело идёт к наёмной армии.

Ну и – last, but not least — ШМОТОК! ШМОТОК! ШМОТОК! «Товаров импортного производства» (как писали на своих ларьках первые кооператоры) очень хотелось народу. Так их теперь завались! На каждом углу.

Вот этого весь советский народ, как один человек, в едином порыве жаждал, желал и призывал. И это – явилось. Правда, при этом развалилась страна и её экономика. Этого, разумеется, народ желать не мог, но и понять, как это всё устроено тоже не мог, да и не думал он об этом – это вообще за пределами его понимания.

Благо народа состояло вовсе не в этом. Та система, которая была, стояла гораздо ближе к благу народа, чем сегодняшняя, неизмеримо ближе. Я имею в виду именно народа как целого, а не отдельных людей. Лично я сегодня не испытываю ни в чём недостатка, так что ничего личного в моих наблюдениях нет. Более того, советская жизнь вызывает во мне раздражение даже при воспоминании. Но из любви к истине должна признать: она была ближе к благу народа, чем та жизнь, которой этот самый народ захотел.

Вы скажете: ну не хотел же народ, чтобы развалилась промышленность и сельское хозяйство. Вот прямо так, в таких терминах – не хотел. Но и работать там не жаждал. Из села старались перебраться в город, а на заводы тоже никто не спешил. Уже в начале 80-х на ЗИЛ завозили вьетнамцев: москвичи не шли. Рабочих не хватало хронически; даже директора завода было не просто найти; об этом я когда-то писала. Так вот на заводах и фермах народ ЗАСТАВЛЯЛИ работать – и это было его, народа, благо. Заставляли, преграждая другие, более лёгкие, пути – с помощью той же прописки.

При Сталине у колхозников не было паспортов, и они не могли сняться с места и уехать. Ах, ужас! Крепостное право! Оно самое. Но в тех исторических условиях оно было благом. И деревня была живая и полнокровная. Впоследствии можно было улучшать их положение, дать больше свободы, разрешить частную инициативу – всё можно, когда есть, кому разрешать. А когда в деревне три старушки – тут ничего не попишешь.

Давая народу, точно так, как и ребёнку, то, что он хочет, очень легко этот народ/ребёнка загубить. Что и произошло.

Взрастить притязательные желания, конечно, сильно помог Запад. Помните эти песни: ни в одной приличной стране нет прописки, разрешается всё, что не запрещается – ну, помните, что говорилось.

Лиля Брик, великая куртизанка, говорила: можно завоевать любого мужчину, если разрешать ему то, что запрещается дома. Положим, ему не разрешается курить в квартире – а ты разреши, и он твой. Я не специалистка по обольщению мужчин, но что Запад духовно завоевал наш народ именно этим способом – сомнений нет. Был создан пленительный образ будущего без совковых запретов и ограничений – и народ пошёл на приманку. Именно этого он ХОТЕЛ.

В чём состоит благо народа – он в своей массе понять не способен. Это понимают – хорошо, если понимают – избранные и мудрейшие. Избранные судьбой, а не голосованием, разумеется.

Массовое сознание народа всегда фрагментарно и несистемно. То есть картина мира, существующая в рядовой голове, вполне способна содержать одновременно некое утверждение и его отрицание. И никто по этому поводу не испытывает ни малейшего умственного дискомфорта.

Это мы наблюдаем на каждом шагу.

Мы хотим, чтобы у нас была боеспособная армия, но служить в ней не хотим. Пускай это делают какие-нибудь условные таджики, но не наши домашние, благовоспитанные, такие неприспособленные мальчики.

Мы не любим «чурок» и «понаехавших тут», но при этом не хотим работать на стройке, а хотим сидеть в кондиционированном офисе. Зря что ли учились в эколого-политологически-лигнвистическом университете?

Мы ритуально ужасаемся, что с карты исчезают селения и теперь уже и города – но при этом жмёмся к столице. Лишиться московской прописки и отъехать от столицы на 3 км. – поступок почти эпатажный.

Мы пугаем друг друга нашествием китайцев ( вот они – уже на Дальнем Востоке, переженились на русских, их орды наступают) – а попробуй ограничь житьё в центре, лучше, конечно, в Москве.

Отдельный человек хочет иметь машину и на ней раскатывать: мой сын, например, без авто как без ног. Но при этом: разрулите нам пробки в Москве.

Делать то, что нужно, то, что есть благо (а именно благо – задача государства, а не балансирование отдельных интересов, групповых и индивидуальных) – необычайно трудное дело. Требующее колоссальной воли и политического мужества. И просто мужества. Точно так как воли требует правильное воспитание детей.

Благо народа не сводится не только к желаниям отдельных людей, но и даже к благу отдельных людей. Народ – это не механическая сумма отдельных людей – это некая новая сущность. То, что составляет благо народа, далеко не обязательно благо отдельного человека. Именно благо, а не желание.

При советской власти было чрезвычайно много отличного и очень полезного. Было много такого, что соответствовало народному БЛАГУ. Это признавали, между прочим, иностранцы, и даже не прокоммунистически настроенные. А вот наши граждане в массе не признавали. Это казалось чем-то нудным, неинтересным, ну его. Помню, на рубеже 70-х и 80-х сопровождала несколько раз делегации западных профсоюзных активистов. Показывали им ДК, дома пионеров, ПТУ, т.н. санатории-профилактории. Конечно, показывали лучшее из того, что было, но их восхитил принцип, сама идея подобных заведений, а не конкретное исполнение. Кстати сказать, иностранцы мне говорили, что идея санатория – места, где человек одновременно лечится и отдыхает – чисто советская, у них этого нет. Там есть спа-курорты, но это другое: там ты сам заказываешь себе процедуры, как в косметическом салоне. А в санаторий тебя направляет врач и прописывает тебе определённые процедуры тоже врач, а не твоя фантазия.

Интересным изобретением был парк культуры и отдыха, где люди – предполагалось – одновременно отдыхали и набирались культуры, каких-то полезных знаний. Это родилось сразу после революции – дома культуры, парки культуры. «Культура» вообще было ключевым словом (недаром парк в первую очередь культуры, и только во вторую – отдыха). Постоянно говорили о культуре быта, культуре производства… Культура – это то, что отличает человека от дикаря, от «натуры», что его поднимает вверх. Вообще, вся советская жизнь была проникнута идеей пользы, просвещения, работы над собой, узнавания чего-то нового и полезного. Сама по себе эта идея – важная и замечательная. Она лежала в основе культурной революции. Безусловно, есть определённый тип людей, для которых такой подход к жизни – естествен и органичен. Но есть и множеств людей, которым он был тягостен и противен их естеству. Полезен он был всем, но любим далеко не всеми.

Вообще советская власть создала стиль жизни, заточенный на пользу и благо, а не на то, что нравится массам. Коротко говоря, задачки, а не мороженое. Весь стиль жизни. Вся атмосфера бытия была именно такая. Полезное, нужное. Учиться — всерьёз. Отдых – не буздумье, а смена деятельности. Издавались не представимые сегодня брошюры, что-нибудь типа «Солдату-сверхсрочнику о теории относительности». И их читали! Не все, не всегда, но – читали. Недавно попалось на рынке: малюсенькие книжечки-тетрадки со стихами разных авторов, предназначенные … солдатам.

Но это меня повело на культуру; оставим её на минутку, поговорим о быте. Быт, во-первых, не ощущался как дело первостепенное. Считалось, что истинный человек живёт работой, духовной жизнь, культурными ценностями, а быт – так, пустяки, просто антураж жизни. Сегодня считается, что людей, которые так думали, не было на свете. Что их придумали злонамеренные большевики. На самом деле – были. Такой, в частности, была моя бабушка-учительница. Так она жила – поверх быта. Считалось, что быт должен быть максимально упрощён, чтобы люди не тратили на него время, которое можно потратить на культурную жизнь, чтение, техническое творчество. То есть предполагалось, что главное для человека не там, а в иных сферах. Человек должен быть сыт, прилично и даже красиво одет – и ладно. А непрерывное желание всё новых и новых бытовых предметов и, главное, сосредоточенность на них мыслью – всё это считалось недостойным. Это третировалось словом «мещанство». Но в том-то и неприятность, что многие, очень многие, если не большинство жили именно этими, «мещанскими», интересами. Но были и те, кто относился к ним с иронией. Помню, моя приятельница очень иронически отзывалась о своём сотруднике, который ежедневно «загружал» её разговорами о том, как он ремонтирует свою квартиру. Она даже прозвала его «кафель-плитка» и всерьёз как-то не принимала. Было это в начале 80-х.

Следует отличать идею, лежащую в основе чего-либо, замысел, проект – и конкретное исполнение. Идея, лежащая в фундаменте советской жизни, была такая: людям нужны полезные вещи в разумных количествах для удовлетворения разумных потребностей. А вообще-то быт – не главное. Это был замысел. А исполнение было таково, что многого действительно не хватало. Причём очень нужного не хватало, а не просто декоративных пустяков. Помню, трагедией были детские колготки. Да и носочки, гольфы. Я растила сына, когда колготки были страшный дефицит, а дочку – когда они были в любом количестве на любом рынке. Так вот я, помнится, накупала впрок, про запас эти самые колготки для дочки. Не могла я пройти мимо колготок – просто невротическая реакция какая-то: раз колготки – надо хватать.

Действительно, нельзя не согласиться с тем, что люди должны иметь минимум разумных удобств жизни, свойственных современному индустриальному обществу. Иметь их надо именно для того, чтобы не придавать им незаслуженного значения, не ставить во главу угла. Это бесспорно.

Но тут есть некий подвох. Многие, если не большинство, не минимума современных удобств хотели, а не имели иных источников жизненного интереса, кроме потребительских. Сейчас их – как бы это сказать? – чувство жизни легализовано и воспето. Они – герои дня. Тогда они были в своего рода культурном подполье (как сегодня те, кто НЕ стремится к деньгам, т.н. «успеху» и т.п.). Общий стиль советской жизни был против них. Вообще, советская жизнь не спрашивала, чего людям хочется, а давала им то, что надо. С её точки зрения. И часто, то, что она давала, было качественным и полезным. Оно, повторюсь, соответствовало их благу. Но далеко не всегда соответствовало желанию. Такой вот вышел разнотык. И он, по-видимому, углублялся с годами.

Это что-то вроде собачьей еды. Есть специальная еда для собак, рекомендуемая ветеринарами, сбалансированная по белкам-жирам-углеводам, содержащая надлежащие витамины – всё прекрасно. Но если бобик попробует хоть раз настоящего мяса или даже хозяйского супа – есть эту правильную еду он будет только с большой голодухи. Эта незатейливая аналогия обнажает суть: разницу между благом и желанием. Между вкусно и полезно.

Между прочим, и в человеческой еде было что-то похожее. С.Г. Кара-Мурза, знаменитый исследователь советской жизни, с присущей ему скрупулёзностью, доказал, что питание советских людей было – по фактическому положению вещей — вполне приличным. Приличным опять-таки по белкам-жирам-углеводам, потреблению того и этого. И при этом советские люди были крайне недовольны тем, как они едят. Сергей Георгиевич, как мужчина, да ещё естественник, пасует перед таким изумительным феноменом и объясняет его – своим фирменным «затмением разума». Для мужского рационального, да ещё естественнонаучного ума это действительно не постижимо. А житейски – очень даже понятно. Люди живут не белками-углеводами, а – впечатлениями. Вкусовыми в данном случае. Плюс зрительными: в какой коробочке что лежит. Что люди живут впечатлениями, а не фактами, хорошо понял М.Веллер. Этого они хотят больше всего на свете.

Советское руководство не интересовалось, чего люди, простые маленькие люди в самом деле внутри себя хотят. Предполагалось, что начальству виднее, что надо людям. А может быть, просто не было инструмента обратной связи: никто не знал, как это можно узнать, чего массовым образом хотят людишки. Кто об этом мог оповестить руководство: социологи, внедрённые агенты КГБ, писатели и публицисты – кто?

Что имеется какое-то шевеление, что «кто-то кое-где у нас порой» хочет чего-то не того – это ощущалось руководством. В мои школьные годы в газете «Комсомольская правда» (Это была главная молодёжная газета, качественная и серьёзная, не имеющая ничего общего с сегодняшней жёлтой «Комсомолкой»), так вот в газете «Комсомольская правда» было много занятно написанных материалов о мещанстве – т.е. вот о том самом: что молодёжи хочется чего-то не того, что надо и полезно. Я даже помню фамилию журналистки, которая особенно много об этом писала – Елена Лосото. Вообразите, сколько раз я должна была прочитать эти статьи, чтобы через десятилетия помнить имя автора. Но по-настоящему, повторюсь, несовпадением желаний людей и того, что предлагало им общество, — этим вопросом никто всерьёз не озаботился.

А вот наши идейные, военные и геополитические оппоненты, напротив, очень даже озаботились. Вернее сказать, не переставали заботиться ни на миг. Рыночное общество, рыночная экономика вообще заточены на скрупулёзное удовлетворение потребностей. Любых потребностей, в т.ч., естественно, и низменных. Вернее сказать, рынок не оценивает потребности, не делит их на умные и глупые, достойные и недостойные. Он рад удовлетворить любые. И изобретательно формирует новые – изощрённо-нелепые. Ему наплевать на благо, он просто этим не заморачивается, это не его тема.

Собственно, когда у нас начался рынок, — первым делом кинулись удовлетворять самые раскалённые потребности. И что это было? Вспомните, чем торговали первенцы рыночной экономики, знаменитые КИОСКИ? В основном это были вещи, без которых вроде бы можно было обойтись, и даже лучше бы обойтись: жвачка, соки в коробочке, ещё какая-то химическая дрянь, которую надо было разводить в воде для получения шипучего пойла, косметика, китайско-турецкий яркий ширпотреб… Ну и. естественно выпивка: пиво, спирт «Рояль» — символ эпохи. Это было нужно, желанно, это – шло! И это неоспоримо показало: народ в первую очередь хочет броской дряни, а не скромно-достойно-пресно-полезного. Пресно-полезного он захотел тогда, когда прочно его лишился.

То же самое в области, так сказать, духовной. Посмотрите на темы массовых СМИ, ТВ, массовой опять же литературы.

Чего народ хотел, хочет и что он изобильно получает? Получает он «духовную сивуху» — когда-то Ленин так третировал религию, но это выражение гораздо лучше подходит к массовым СМИ, литературе, шоу-бизнесу, сериалам и т.п. В общем, бывает спирт «Рояль» физический, а бывает духовный. Его-то народ и хочет, и он в условиях рынка льётся рекой.

Что народ хочет именно его – не извольте сомневаться. Телевидение, заточенное на рейтинги, передавало бы беседы о теории относительности, если бы это давало нужные рейтинги. А передаёт оно – известно что. Иногда говорят: всем надоел этот дебилизм, но что делать – что показывают, то и смотрим. Это иллюзия. Вот мне лично не интересны сериалы, я не знаю звёзд и не хочу знать – ну, я и не смотрю. А поскольку народ массовым образом смотрит – значит, нравится, значит это именно и есть то, что он ХОЧЕТ.

Да, народ задурён, одурманен, усыплён, но задурён ИМЕННО ТЕМ, что ему, народу нравится. Он это любит и этого хочет.

Сегодня в СМИ представлены все темы, которые интересуют народ и которые всегда интересовали, но просто не было возможности этот интерес удовлетворить.

Когда-то на рубеже 70-х и 80-х у меня была приятельница П., милая, скромная, интеллигентная девушка. Мы жили по соседству, прогуливались иногда вместе, потом судьба нас разбросала, и я потеряла её из виду. Она сразу после школы пошла работать в один из московских НИИ, училась на вечернем отделении. Трудилась она в женском коллективе, не особо, как я понимаю, загруженном работой. Они там постоянно закусывали принесённой из дома снедью и беседовали на разные животрепещущие темы, а П. пересказывала мне эти занимательные разговоры – меня они, помнится, сильно удивляли своей необычностью – для меня тогдашней.

Одна из главнейших тем была: как нас дурят и сколько вокруг опасностей. Оказывается, продукты все ужасны и смертельно опасны. Чего только в них не добавляют! Колбасу и сосиски вообще есть нельзя. Мясо тоже вредно, потому что скотину кормят синтетическими добавками. А мыло – это мне особенно запомнилось – делают из содержимого помоек. Как-то вываривают – и пожалуйте вам мыло. Особенно турецкое. Тогда в быту появилось турецкое мыло – более дорогое, чем советское, но и более «долгоиграющее». Многим нравилось, но это опасная иллюзия. Хочешь спастись – бери только детское и банное.

Обсуждался в НИИ вопрос: можно ли есть печень? Печень ведь принимает на себя все яды и канцерогены, которые содержатся в пище, а скотину – известно – кормят сплошной химией. Но в результате обсуждения пришли к выводу, что печень всё-таки есть можно. Потому что в пайках, которые дают начальству, есть печень, а начальство дурного есть не станет. (Вроде как кошки, но это я так, от себя).

Я, помнится, относилась к ужасам иронически: была я молода, здорова и, главное, не работала в НИИ в женском коллективе. А П. рассуждала об этом деле вполне всерьёз и с полной поглощённостью предметом.

Сегодня тема, как нас дурят и как спастись – одна из ведущих. По ТВ – в прайм-тайме. Бесконечно, часами переливают из пустого в порожнее тягучую бурду о каких-то страшных подделках, вредных продуктах, сделанных из помоек и на помойках. Зачем это? Но я вспоминаю П., и меня это совершенно не удивляет: именно этого хочет народ. Именно это ему захватывающе интересно.

По-видимому, маленькому человеку, который ощущает себя ничтожным и угнетённым, приятно ощущать, что на самом-то деле его не проведёшь, он всё знает, он в курсе, он не лох, который всему верит и глупо радуется каждому куску колбасы, который выкинула ему судьба. Не-е-ет, он гораздо сложнее и замысловатее, чем вы думаете, его на мякине не проведёшь. Мне думается, такова психологическая подкладка жгучего интереса к таким передачам. Но какова бы они ни была – интерес огромен.

Ещё П. любила рассказывать разные разоблачительные известия о великих людях. Мне запомнилось, что Ленин был болен сифилисом. Ну, тут понятно. С одной стороны, ты – человек культурный, не только щами-борщами интересуешься, а не чужда мировой истории. С другой стороны, очень приятно, что все эти якобы великие – на самом деле ещё и похуже нас, невеликих. Сегодня есть целые издания, где биографии великих и знаменитых представлены под этим углом зрения. Как-то в парикмахерской я прочитала в глянцевом журнале длиннейший трактат, как супруга Л.Н. Толстого Софья Андреевна была пылко влюблена в композитора Танеева. Вот это о Софье Андреевне действительно интересно, а остальное – нудьга.

Вообще, истории о жизни звёзд любого рода – очень интересны. П. показывала мне не очень хорошего качество фотографию, вероятно, многократно копированную, – семейный портрет Л.И. Брежнева: у них в НИИ эту картинку передавали из рук в руки. Ничего особенного: ну дети, ну внуки… П. с увлечением рассказывала о похождениях Галины, её мужьях, загулах, т.е. именно о том, что сегодня обсосано-обмусолено бессчетное количество раз.
Была потребность, а средств удовлетворения – не было. Теперь это отдельные жанры, чуть не индустрия – производство историй из жизни звёзд.

А вот про колдовство, волшебство, магию и пришельцев в НИИ, где трудилась П., не рассуждали – научные как-никак сотрудники. Зато пришельцами страстно увлекалась мама одного моего соученика. Та была женщина простая, работница. Она просто обожала пришельцев и даже иногда видела их длинными летними вечерами в своих Люберцах.

К чему я это всё рассказываю? А вот к чему. Желание именно это слышать-видеть-читать – было. То есть спрос был. А предложения не было. Советская власть кормила полезным. Пришёл рынок – и народ получил то, что он всегда хотел.

Рынок способен удовлетворить потребности наилучшим образом. Не хватало народу дипломов о высшем образовании – в секунду наоткрывали всяких там финансово-культурологических, где каждый может купить диплом с пятилетней рассрочкой платежа. Плюс отмазка от армии как бонус лояльному клиенту. Рынок не поднимает человека вверх, не старается чему-то научить, сделать лучше – рынку человек годится такой, как есть. Чем дурнее, тем лучше.

Вот здесь коренится разница между благом народа и желаниями людей. Гигантская разница. Это очень важно понять.

Действующий по линии блага всегда будет в заведомо проигрышном положении по сравнению с тем, кто действует по линии народных «хотелок».

Как вам такое, к примеру: закрыть 9/10 вузов и ввести обязательную военную или гражданскую службу для всех – парней и девушек. Безо всякой отсрочки и отмазки. Кто не может носить оружие – тот трудится на стройках Сибири, Дальнего Востока, Крайнего Севера, строит дороги, трудится в сельском хозяйстве – надо же нам осваивать территорию. Это благо? Ещё какое! Кто его поддержит? И это только маленький примерчик.

Если мы хотим выбраться из исторической ямы в которую попали, придётся действовать во благо, но против желания народа. Это очень трудно, и я понимаю, почему сегодня не делается просто ничего из насущно необходимого.
Но вполне вероятно, что в критические моменты истории благо народа и его желания хотя бы на миг совпадут. Тогда есть шанс.

источник: domestic-lynx.livejournal.com/42040.html

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ...